В этой главе мы рассмотрим следующие темы:

    ● Без выхода
    ● Ответственность прокуратуры
    ● Сексистские законы
    ● Стокгольмский Синдром женщины, подвергающейся насилию
    ● «Со мной такого не случится»
    ● Что такое Стокгольмский Синдром?
    ● Последствия длительного пребывания в положении заложника
    ● Общество и Стокгольмский Синдром
    ● Основные причины, по которым женщины, подвергающиеся насилию, отказываются от обвинительных показаний
    ● Финальная фаза виктимизации женщины
    ● Женщины, осуществляющие насилие

[b]БЕЗ ВЫХОДА[/b]

Когда женщина в первый раз понимает, что её партнёр подвергает её абьюзу, она обычно рассказывает об этом кому-то. Неправда, что женщины, подвергающиеся насилию, никому ничего не говорят или не просят о помощи; дело в том, что когда они это делают, знакомые и общество в целом отвечают им, как правило, холодностью, стереотипными отговорками, которые разубеждают женщину в целесообразности поисков защиты от гендерного насилия.

Случается, что однажды, какой-то фильм, книга или программа на ТВ дают женщине информацию, которая переворачивает её представления об отношениях в паре. Женщина понимает, что она — «женщина, подвергающаяся насилию»! Этот момент она никогда не сможет забыть, он потрясает, переворачивает в ней всё. Женщина не знает, как она могла дойти до такого положения, как ей выйти из абьюза, но ей ясно, что больше она так жить не может. Как если бы всё то, что раньше она принимала за рай, обернулось адом; её переполняет гнев и стыд, и она решает поговорить об этом с кем-нибудь.

К несчастью, в ответ она обычно слышит перечисление стереотипов и сексистских мифов, которыми полно наше общество. Всем нам очень страшно открыть Ящик Пандоры, с содержимым которого мы не знаем, что нам делать, поэтому первой реакцией людей, к которым женщина обращается с признанием о том, что она подвергается насилию, является защита:

    ● «Ты уверена? Успокойся, ты, скорее всего, преувеличиваешь».
    ● «Но он же такой душка, это невероятно, он же так любит детей и семью».
    ● «Может, вам просто нужна семейная терапия? Борись за семью, ради детей».
    ● «Каждый может выйти из себя, но «насилие» — это серьёзное обвинение. Подумай хорошенько, прежде чем так обвинять его».

Что это? Лицемерие? Страх? Сексизм? Одной такой фразы, сказанной в ответ на откровение женщины, может быть достаточно, чтобы разубедить её искать выход из домашнего террора. Женщина воспринимает отвержение, недовольство, отрицание насилия или недоверие к её словам в подобных ответах. Она знает, что может оказаться так, что её саму обвинят в насилии; очень возможно, что у неё нет медицинских свидетельств о полученных травмах, которыми можно было бы подтвердить её слова, и что у неё нет свидетелей абьюза.

Женщина, подвергающаяся насилию, не представляет собой изолированную молекулу, она входит в состав общества, на неё влияет коллективная динамика и она сама участвует в этой динамике. В развитии жизненных событий этой женщины внешние влияния и вмешательства будут иметь решающее значение. В переломный момент, когда женщина решает рассказать кому-то об абьюзе, ответ, который она получит, во многом определит то, что произойдёт в дальнейшем с ней и с её детьми.

Сексистские стереотипы общества подпитывают гендерное насилие, позволяют насильникам остаться безнаказанными и обвиняют в насилии жертву, то есть, женщину:

    ● «Женщина должна подчиняться и слушаться мужа».
    ● «Для детей самое лучшее — это чтобы родители не разводились».
    ● «Домашнее насилие — это частное дело, нечего выносить сор из избы».
    ● «Прежде всего — семья, потом уже женщина».
    ● «Любовь всё прощает».
    ● «Любовью она может его изменить».

Патриархатные институты общества, такие как церковь, всегда внушали женщинам, что их роль — подчинение мужчине:

   ●  «Итак, муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа» (Первое Послание к Коринфянам, 11: 7-9).
   ● «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Послание к Ефесянам, 5: 22-24).

Одним из наиболее вредных социальных мифов в том, что касается гендерного насилия, является миф о том, «что она может уйти, если захочет». Однако, это не так легко:

    ● В цикле насилия, каждый раз, когда у насильника наступает период раскаяния («медовый месяц»), начинается новый виток зомбирования, в котором женщина проваливается ещё глубже в подчинение и боль. Она всё больше привыкает к постепенным, но нарастающим негативным изменениям в отношениях. Когда она понимает, что происходит что-то очень нехорошее, в большинстве случаев она уже настолько виктимизирована, что не в состоянии ни просить о помощи, ни защитить себя. Лягушка, живущая в воде с определённой температурой, сразу выпрыгнет, если бросить её в воду с более высокой температурой, потому что она понимает, что находится в опасности. Но если воду, в которой обычно живёт та же лягушка, нагревать постепенно, не десятую часть градуса каждый день, лягушка через какое-то время сварится живьём, но не сделает попытку выпрыгнуть из воды.
    ● Женщина, подвергающаяся насилию, боится, что партнёр убьёт её или изобьёт, если она попытается уйти от него, но особенно она боится за своих детей: что абьюзер расправится с ними или отберёт их у неё. Ведь он столько раз угрожал ей этим!
    ● В ситуации домашнего насилия, женщина обычно быстро попадает в бедность и даже нищету, так как она изолирована от общества, у неё нет никого, к кому бы она могла обратиться за помощью. Если она заявляла на абьюзера в полицию, ему никто ничего не делал. В случае особо жестокого домашнего насилия, у жертвы могут быть травмы, соматизации, депрессия, панические атаки и т.д. и из-за всего этого она наверняка потеряла работу. Женщина обездвижена физическими и психическими травмами. Без денег и без места, куда бы она могла уйти со своими детьми, неудивительно, что она не может решиться покинуть семейное жильё. Домашнее насилие создаёт жертв, которые неспособны противостоять ему.
    ● Реальная ситуация в жизни такова, что женщине часто легче адаптироваться к насилию и продолжать жить с абьюзером, который, в свою очередь, продолжает угрожать ей и запугивать на тот случай, если она захочет уйти от него или развестись.

    Часто мы предполагаем, что «где-то там» есть большое количество профессионалов и людей, которые сидят и ждут, как бы помочь женщинам, подвергающимся насилию. Считается иррациональным, что женщины остаются с агрессорами, несмотря на «обилие возможностей», которые им якобы предоставляют для того, чтобы жить достойно и в безопасности.  (Джоан Белкнэп, Ди Грэхэм)

Толерантность, с которой общество относится к гендерному насилию, гораздо более высока, чем в случае любого другого преступления, связанного с насилием. Мы оправдываем насильника и минимизируем абьюз. Перекладываем ответственность на жертву за провоцирование агрессии. Больше доверяем тому, что говорит мужчина.

Существует тест «Отсутствие поддержки со стороны системы», который может сориентировать нас в этом отношении.

Запиши, сколько раз в твоей жизни бывали ситуации, соответствующие тому или иному утверждению, в ответ на твой рассказ об агрессии или угрозах партнёра. Если это было много раз, запиши «МР», если не случалось никогда, поставь «0»:

   — Меня убедили не звонить в полицию и не писать заявление
   — Врач отказался дать мне заключение о полученных травмах для суда
   — Профессионал социальной службы (психолог, соцработник и т.д.) убедил меня не вызывать полицию и не писать заявление об агрессии
   — Я позвонила в полицию, но они так и не приехали
   — Я и партнёр прошли медиацию
   — Я позвонила в полицию, но они не арестовали моего партнёра
   — Я позвонила в полицию, они арестовали моего партнёра, но потом дело закрыли или оно так и не дошло до суда
  —  Я позвонила в полицию, они арестовали моего партнёра, но на суде его оправдали
  —  Я позвонила в полицию, они арестовали моего партнёра, его осудили, но он не отбывал наказание
  —  Я позвонила в полицию, они арестовали моего партнёра, его осудили, и теперь он отбывает наказание

Когда подобные вопросы задают женщинам, подвергающимся насилию, становится очевидным, что уровень бездействия и халатности со стороны системы весьма велик. Женщине, подвергающейся насилию, общество и его институты внушают, что бесполезно пытаться сбежать из абьюза и предать его гласности, потому что избежать насилия невозможно.

Так начинается цикл глубокого отчаяния, в котором женщина уже никому ничего не расскажет о насилии. Она думает: «Зачем я буду кому-то что-то рассказывать, если мне не только не помогут, но и создадут проблемы, к тому же он, если узнает, будет мстить»? Именно тогда женщина говорит медперсоналу в отделении скорой помощи, который спрашивает, откуда у неё эти синяки, что она упала с лестницы.

    Одной из самых больших трудностей, с которыми сталкиваются работники судебной системы в делах о домашнем насилии, — это отказ жертвы давать обвинительные показания. 80% случаев, когда насильника оправдывают в суде, происходят от того, что жертва либо не является на суд, либо отказывается от своих показаний. (Маргарита Ретуэрто)

Если раньше женщина выражала страх или грусть, то теперь она скрывает их в глубоком, но внешне незаметном отчаянии; речь не идёт о депрессии с явными симптомами, но о молчаливом отчаянии, которое сопровождается растущим убеждением в том, что только самоубийство может освободить её. Женщина начинает испытывать облегчение, когда думает о самоубийстве и строит детальные планы его осуществления. Она чувствует, что это будет как бы её последней местью, с помощью которой она лишит абьюзера контроля, под которым он держит её жизнь.

Если у женщины есть дети, особенно маленькие, она обычно не позволит себе прибегнуть к самоубийству. Она будет терпеть, чтобы дети не остались одни на произвол абьюзера.